[Синдром смеющейся марионетки]

Название: "Все драконы должны умереть"
Автор:Синдром
Бета: _Maya_
Оформление: Команда Карвера
Пейринг: винцест, Дин|Бенни
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Таймлайн: 8 сезон
Саммари: песенка ниже, код которой для меня загадочен и непонятен ^_^





Звонит телефон, восьмибитная мелодия, так и не смененная им после покупки, заполняет черно-белое сновидение красками: сквозь негатив объемного лабиринта Чистилища проступает расцвеченная ярким плоскость.
Вектор движения на ней был задан еще два поколения назад, и обратно им уже не вернуться – только вперед, до самого конца, каким бы он ни был для них обоих.

Хорошо тренированные руки ложатся на скользкий от пота пластик гейм-пада.

1 player game?
2 player game?

Секундная заминка, выбор.
Луиджи остается за бортом – Сэм мирно спит на соседней кровати, видит свои сны, в которых, должно быть, Дину тоже не нашлось места.
Ни с кем не делить свои сны - слабая иллюзия личного пространства, которого на самом деле у них нет, и никогда не было.
Всем остальным они привыкли делиться с детства: едой, одеждой, патронами.
Чуть позже они научились делить на двоих и кровать тоже, но после Чистилища с этим как-то уже не заладилось.
После Чистилища вообще ничего не ладилось, и возможно, именно поэтому Дин оценивает этот выбор как почти правильный.
Да, обычно их двое, но ведь по факту, он, Дин, всегда один?
Значит и последующий забег тоже должен быть одиночным.
У него впереди дистанция длинною в жизнь, и жизнь, спрессованная его подсознанием в игру, в которой будет только один победитель. Или проигравший - тут уж как повезет, хотя даже ему понятно, что не в везении дело.
Две из трех имеющихся у него жизней он уже потратил: однажды – оступившись на развилке и провалившись в мрачное подземелье, полное зубастых тварей, и еще один раз – когда пожелал забраться слишком высоко.
На этот раз нужно быть очень осторожным: никаких подземелий, никаких тайных уровней, открытых за прошлые достижения якобы ему в награду.
Он уже заглянул в один из таких уровней и вдоволь наигрался в своеобразную версию Пакмена.

Play

Таймер приходит в движение, отсчет пошел.
Время – вторая из иллюзий, с которой они не желают прощаться. Одна из самых дорогих иллюзий, потому что… несмотря на грандиозность апокалипсиса, несмотря на ангелов, сотворенных до создания знакомого им мира, все – тлен. Они просто два маленьких смертных человечка, управляемых кем-то свыше.
Очередной мертвый демон – это капля в море, которое впадает в океан побольше. Плавали, знаем.
Сколько ему на самом деле лет? Хорошо за семьдесят? В его анамнезе нет ни Альцгеймера, ни виагры, и если ему за семьдесят - это хорошо.
Значит, ему повезло больше, чем отцу или Бобби, но… дело ведь не в везении?
Ему за тридцать? Если так – то это плохо, потому что маленький человечек, пусть даже управляемый кем-то свыше, может снова оступиться, упасть вниз, или вновь забрести на тайный уровень – уже не любопытства ради, а из-за одной только черной ностальгии.

>

Вперед, по привычной с детства траектории. Разбивать кирпичи кулаками ему не впервые, уничтожать монстров на своем пути – тем более.
Хорошо знакомые действия с заранее известным ему финалом.
Да, сейчас он не охотник, а всего лишь сантехник; одет он не в любимую кожанку, а в цветастый комбинезон кларко-кентовской расцветки, вместо бутылки виски или – обычно на выбор - двух таблеток викодина он подкрепляется грибами; в логове у чудища его ждет вовсе не дама бальзаковского возраста, а - подумать только! – настоящая принцесса.
Заранее заданный вектор – это не только движение вперед, но и разъедающая кислотой подкорку мысль: принцессу нужно спасти, дракона уничтожить.
Главное, не начать сомневаться в том, что, возможно, не все драконы должны умереть.
Главное – не думать о том, что некоторые из них потом и кровью, а порой и улыбкой в трудную минуту, затаившейся в уголках глаз, заслужили свой мрачный замок, в который время от времени так приятно было бы заезжать, чтобы вспомнить и какое-то время не забывать о том, что иногда монстр может сделать из тебя человека, и наоборот.
Поэтому в своем сновидении Дин бежит, не задумываясь, - полный вперед, до победных фанфар, салютов над головой и рева поверженного чудовища. Если набрать хороший темп, можно нанизать на глиссаду падения алый флажок – свою единственную награду.
Если войти в правильный ритм, можно проскочить первые уровни почти играючи, на чистом автопилоте. На уровнях посложнее он, увы, уже не сработает – но ведь до них еще нужно добраться.
И лишь в самом конце, когда солнечный лучик просвечивает насквозь тонкую кожицу век, он вдруг задается вопросом: вот только на кой черт ему сдались эти принцессы?





Вновь звонит телефон, та же самая мелодия на этот раз заставляет его проснуться.
Дин открывает глаза, пытаясь собрать из обрывков образов и ошметков мыслей единую картину сна.
Точно, они с Сэмом были братьями Марио.
Забавно.
Правда, куда менее забавнее утреннего похмелья, настойчиво долбящего висок позывами отлить, выпить, и да – ответить наконец-то на этот чертов звонок. Дин матерится сквозь зубы, поглядывая в сторону Сэма.
Неизвестный телефону номер хорошо известен Дину. Как и то, что последует после того, как он нажмет на кнопку приема звонка.
- Алло, – приходится говорить шепотом, как когда-то они говорили сидя в засаде, охотясь на монстров посреди Чистилища.
- Брат, послушай… - и Дин слушает: про слишком хорошо охраняемую станцию переливания крови и фермерский ангар, забитый лежалым сеном, что неподалеку от дома, где трое детей и молодая мать с четвертым на подходе.
Но это только если Дин успеет.
- Скоро буду, – наспех влезая в валяющиеся рядом с кроватью джинсы, бросает Дин, и затем отключается, молясь про себя о том, чтобы Бенни не отключил до его приезда выпестованные в Чистилище принципы.

1 player game?
2 player game?

Иллюзия личного пространства становится реальностью, когда он закрывает за собой дверь номера, в котором по-прежнему спит его брат.
Дина всего корежит и ломает от этого непривычного, нового для него амплуа: предатель, лгун, чей-то еще, не только Сэмов, брат.
Рука со сбитыми костяшками ложится на скользкий от пота металл дверной ручки.
Сон Сэма хрупок, несмотря на пару бессонных ночей, разделенных ими с демонами.
И Дин знает, что должен остаться здесь, охранять покой младшего, который и так уже изрядно потревожил своим появлением, а не нестись на несколько штатов южнее, не за тем даже, чтобы спасти – кого-то от кого-то, а просто, чтобы успеть сохранить человечное в нелюде.
Сохранить для себя.
Сон Сэма хрупок, и ресницы его нервно дрожат, оставляя на скулах размытые теневые полумесяцы - почти как у принцессы.
Когда-то Дин заводился от одного только этого вида: Сэм спит на боку, волосы разметались по подушке завитыми от пота кольцами. Лицо расслабленно, и на нем сквозь закаленную броню бывалого охотника, сквозь перекрестья шрамов, проступает детское, беззащитное, нежное, и хочется одновременно петь ему колыбельные и в то же время - заставить исчезнуть любимое, слишком лицо – поцелуем ли, минетом ли.
Запачкать собой, чтобы забыть самому.
И если подумать… но дальше думать снова не хочется, поэтому Дин заставляет себя разжать руку – совсем не на такое тренированную, заводит мотор, включает музыку – настоящую, не восьмибитную, и сворачивает на шоссе, ведущее на юг.
Он едет вперед.
Таймер приходит в движение, отсчет пошел.
До самого конца, который вот-вот, кажется, должен наступить.
Или уже наступил, а он проскочил его на автопилоте.

The end